Александр Прозоров - Трезубец Нептуна [= Копье Нептуна]

— Вы не поможете выжить двум утомленным лишениями и трудностями путешественникам, прекрасная леди?

Переводчик высокопарно запищал, и раковины мохнатых ушей повернулись в сторону Атлантиды.

— Я сейчас отойду, — перевел полилингвист ответ.

— Ни в коем случае! — всплеснул руками археолог. — Самим нам с этой аппаратурой вовек не разобраться! Мы умрем с голода раньше, чем…

— Плачу пять галактических кредитов, — вмешался в разговор подошедший Вайт, — закажите нам какое-нибудь жаркое.

Олимка вскинула черно-рыжий носик, возмущенно пискнула и пошла в сторону.

— Скажите, сэр Теплер, — задумчиво проговорил Атлантида, — а как вы отреагируете, если вам предложат на завтрак человеческую ногу и дюжину парикмахерских ушей, тушенных в собственном соку?

— Почему именно парикмахерских, сэр? — озадачился миллионер.

— А вы что, предпочитаете уши бухгалтеров, cap?

— Какую мерзость вы говорите, сэр Платон! — возмутился Вайт.

— Не нравится? — сочувственно произнес археолог. — Тогда не забывайте, что мы находимся среди вегетарианцев, сэр. Олимы травоядные, а насколько я знаю историю, вокруг стад травоядных всегда обитают хищники. Олимов наверняка кто-то кушал на протяжении всей их истории, и они могут очень нервно отреагировать на ваши мясоедские претензии. Пока мы на этом борту, забудьте такие слова, как «бефстроганов» и «бифштекс», сэр.

— Что же нам теперь, голодными сидеть, сэр Платон?

— Если в их меню нет щавеля или хотя бы петрушки — то да, сэр.

— А хлеб у них есть, сэр? Самый обычный, простой хлеб?

К счастью, поясной лингвист исправно переводил в писк все их пререкания. Один из космонавтов, покончив с едой, подошел ближе и постучал Вайта по поясу:

— Хлеб?

— Хлеб, хлеб, — закивал миллионер.

Олим махнул рукой, зовя их за собой. Они прошли вдоль всего корабля и остановились возле отсека, из тех, которые пахнут одинаково на всех кораблях вселенной.

— Хлеб, — указал олим на дверь с красным крестом и отправился по своим делам.

— Здесь? — не поверил Вайт.

— Ну разумеется, сэр, — махнул рукой Атлантида. — Хлеб! Лакомство для больных. Конечно, здесь есть хлеб. Идите, сэр, наше пропитание на вашей совести.

Миллионер вошел в медотсек и спустя пару минут выскочил, красный от ярости, но с батоном хлеба под мышкой:

— Двадцать пять кредитов! Да за эти деньги его самого можно целиком на вертеле зажарить!

— А чем они раны обеззараживают, вы не спросили, сэр? — с надеждой поинтересовался археолог.

— Хлоргексидином, сэр, — отрезал толстяк, и Атлантида понял, что спирта за дверью нет.

Они тут же по-братски разделили буханку — разломали пополам, и Вайт немедленно спрятался в своей каюте. Видимо, цена олимского каравая потрясла его до глубины души, и он опасался, что Атлантида попросит добавки. Впрочем, Платону и самому мало нравилась перспектива двадцать четыре дня жить хлебом единым, и он решил позаботиться о разнообразии стола… Тем более что на борту все равно больше нечего делать.

Прежде всего Рассольников занялся изготовлением теплостойкой посуды. Пластиковые стаканчики, которыми пользовались олимы, для приготовления человеческой пищи не годились — плавились при высокой температуре. Платон выбросил клинок из трости, после чего взял бутылку из-под текилы, вытряс себе в рот последние драгоценные капли, а потом уложил ее на нижнюю, острую грань клинка и несколько раз с силой провернул. На стекле появилась глубокая борозда. Осталось обмотать нижнюю часть бутылки краем одеяла, открыть дверь и с силой стукнуть горлышком об угол косяка.

Дзинь!

— Так, один стакан готов, — с удовлетворением кивнул Атлантида и громко крикнул; — Уборщика в коридор!

Поясной переводчик продублировал приказ на писклявом олимовском языке, а пока коробка автоматического пылесоса доползла до двери каюты, Рассольников успел сделать стакану точно такого же напарника. Емкости для кипячения воды готовы. Из походной сумки Платон извлек небольшую плоскую флягу с неприкосновенным запасом, быстро перелил содержимое себе в рот — а что делать, если черный день уже настал? — и наполнил ее водой из-под крана. Теперь оставался всего один пустяк: найти тепло.

Первым делом Атлантида отправился в кают-компанию. Здесь после завтрака уже успели прибрать. Пол сверкал изумрудной чистотой, стены приятно пахли сельдереем, а столы и стулья — хлоркой. По счастью, возле пульта обнаружился высокий белый — ни единого пятнышка — олим с ветвистыми рогами, на одном из которых было обломано несколько кончиков.

— Простите за беспокойство, — заторопился Платон, пока космонавт не отправился по своим делам. — Вы не подскажете, как мне получить еду?

Олим недоуменно приоткрыл рот, показав ровные желтые зубы, потом ухватил копытцем выступающий сбоку рычажок и качнул им из стороны в сторону. Послышалось жужжание, и из окошка в стене на стол рядом с пультом выкатились проволочная упаковка с сеном и закрытый плотной крышкой пластиковый cтаканчик с горохово-зерновой смесью.

— О, как хорошо! — Археолог тут же спрятал стаканчик в карман. — Вы не поможете мне еще в одном вопросе?

Олим немного склонил голову и навострил уши.

— Подскажите, как бы мне, — Атлантида поставил на столик самодельный стакан и налил в него воды из фляги, — как бы мне все это вскипятить?

Космонавт недоуменно покрутил головой и встопорщил шерсть возле носа.

— Ну, вскипятить, — попытался объяснить археолог, активно помогая себе жестикуляцией. — Кипеть, буль-буль-буль. Превратить в пар.

— А, в пар, — наконец-то понял олим. — Идемте, я вам помогу.

Обрадованный Платон подхватил стакан и устремился следом за рогатым доброжелателем. Через пару минут они пришли в какую-то лабораторию, уставленную множеством похожих на электронные микроскопы стоек, освещенную мигающими под высоким потолком фиолетовыми лампочками. На полках вдоль стен лежали приборы непонятной формы. Олим привычным жестом подхватил один из них, надел его на левое копытце наподобие перчатки, а правым указал на одну из стоек:

— Пи-ю.

— Поместите сюда, — объяснил полилингвист. Атлантида поставил стакан с водой на выпирающую из стойки площадку. Олим вытянул руку:

Пух! — Промелькнула синяя искра, и вода из стакана исчезла.

— А-а… — растерялся археолог. — А нельзя ли сделать это помедленнее?

Он вылил в стакан остатки воды:

— Никуда не торопясь, медленно превращать воду в пар… Хорошо?

Олим недоуменно приоткрыл рот, потом согласно кивнул. Он неторопливо покачался из стороны в сторону, разводя руками, поднял мордочку кверху, покружился по комнате — потом вытянул свое устройство: Пух! — и вода исчезла.

— Вы хотели этого? — тактично пропищал космонавт.

— Да, спасибо, — как можно вежливее улыбнулся Атлантида. — Я вам очень благодарен.

Выйдя из лаборатории, он заглянул к себе в каюту, набрал во флягу еще воды, а потом вернулся в кают-компанию. На этот раз здесь никого не оказалось, и археолог смог детально исследовать помещение. Если не принимать во внимание пульт со множеством рычажков и несколькими крупными кнопками, то никаких приборов, пищевых синтезаторов или простеньких кипятильников обнаружить не удалось. Складывалось впечатление, что все оборудование корабельной столовой состояло из транспортера, который по команде от рычажка подавал откуда-то со склада очередную порцию сена и зерна. Просто свиноферма какая-то, а не кают-компания!

Атлантида попытался наугад понажимать на прочие рычажки и кнопочки, но никакой реакции не последовало. Даже сигнала об ошибочной команде. Рассольников махнул рукой и отправился дальше.

Вторым известным ему на корабле местом был мед-отсек. Платон вежливо постучался, вошел и столкнулся с недовольным взглядом одетой в белый комбинезон олимки, с помощью ножа и вилки кромсающей на лабораторном столике серую крысу. В первый момент Атлантида даже решил, что она обедает, но вовремя заметил на морде марлевую повязку и успел задавить пожелание «Приятного аппетита!» еще до того, как оно вырвалось из горла.

— Извините, я вижу, вы работаете?

Олимка кивнула.

— Скажите, а как вы дезинфицируете свой инструмент?

— В камере.

— А кипячением не пользуетесь?

— Повторите… — Космонавтка с непониманием воззрилась на поясной переводчик Рассольникова.

— Ну, кипячением. — И археолог безнадежным тоном добавил: — Буль-буль-буль.

— Дезакционный парогенератор имеется на моторной палубе. — Олимка отложила вилку и нож и с тревогой поинтересовалась: — Кто получил облучение?

— Да никто! — разозлился Атлантида, достал флягу, наполнил самодельный стеклянный стакан и поставил его рядом с крысой. — Я хочу вот это продезинфицировать.